Ольга Новикова - Каждый убивал [Журнальный вариант]
Дверь в холл придерживает… знакомец. Коренастый, широкоплечий, одетый не по-домашнему: начищенные коричневые мокасины, серые брюки из вельвета в широкий рубчик, твидовый пиджак… Прямо профессор, а не следователь…
Не дотрагиваясь до гостей, он пропускает их мимо себя… Аккуратно придерживает дверь, чтобы она закрылась без стука. Редко кто из мужиков так делает. Еще один плюс…
И сам не издает ни звука, пока они все не оказываются в его квартире. Ни вопроса, ни хотя бы удивления на лице… А ведь Ада слышала: Витек его не предупредил, что придет не один.
— Глеб Сорокин… — Хозяин протягивает руку Аде. Крепко и нисколечко не больно сжимает ее ладонь.
Уставившись в пол, она называет себя. Хмурится по привычке, хотя теплая сухая рука, ласковый баритон, вежливое обхождение уже ослабили ее оборонную настороженность. Как падающий ствол может ненароком подпереть покосившийся забор, так и Ада, не найдя опоры в бывшем муже, готова прислониться к Глебу. Сколько ни декларируй свое одиночество, сколько им ни кичись, а человек — существо стадное. Особенно женщина…
— Вот, смотри! — прямо в прихожей Витек сует Глебу Адин мобильник, тыкает кнопки, но никак не попадет на нужный файл.
— Это ваш телефон… — не спрашивает, а утверждает Глеб, поймав, наконец, Адин взгляд.
Сыщик, как и было сказано. Сам понял, что Витек никак не может быть хозяином такой изящной розовой вещички. Без допроса догадался, почему он не один приперся.
— Пошли на кухню. Но сперва расскажите, в чем дело. — Глеб подхватывает Аду под локоть и ведет на солнечный свет.
Мужское прикосновение. Властное и мягкое одновременно. Олег точно так же подсаживал ее в свою машину… Случайно вместе вышли из Никиного дома. Пару недель назад это было, а кажется — в другой жизни…
— Да это моя бывшая… — торопливо небрежничает Витек. — Она парикмахерша… И Мазур, и Бизяева — ее клиентки…
Столько обидной брезгливости в этом его “моя бывшая”, “парикмахерша”…
— Я стилист и косметолог, — поправляет Ада. — С дипломом… — Не оправдывается, а просто информирует. Глебово внимание, обходительность уже подпитали ее — есть силы противостоять хамству бывшего мужа. — Я случайно оказалась на месте преступления. Встреча была назначена заранее… Прихожу, а на звонок никто не отвечает. Я толкнула дверь Никиной квартиры… На всякий случай… Оказалось — не заперто… И там, внутри… Чисто машинально засняла это на мобильник. Угадала, что понадобится… — Ада наконец решается посмотреть в глаза Глебу. Чуть-чуть, самую малость улыбается, уловив подстегивающее внимание.
И осекается… Абсолютно логичное, естественное в тот момент действие сейчас вдруг не кажется таким. Она начисто забывает о том, с каким упоением наблюдала за процессом… Как будто там, и потом у Светланы Бизяевой была не она. Для женщины прошлого нет.
Господи, так я же могла закричать, позвать на помощь… Спугнуть преступников… Только сейчас это приходит Аде в голову. Не само появляется — она прочитывает в лице Глеба вопрос: почему не вмешалась? И никакого осуждения вдобавок.
— Не помню, почему не закричала… — отвечает Ада. — Может, спазм в горле от страха… У них были такие зверские лица. Особенно у того, который душил… Огромный, сильный…
На секунду Ада замолкает, вспомнив брезгливость в лице бугая. Презрение палача к жертве за то, что та даже не сопротивляется.
— Он бы и меня убил, если б заметил… Если б я обнаружила себя… Как только у меня хватило смелости не сбежать сразу, а снимать… Я не отдавала себе отчет, что это убийство… Я не понимала, — повторяет Ада и сама верит, что так оно и было. — Он бы и меня… Кха-кха, — кашляет она, пытаясь что-то сделать с пересохшим горлом.
— Конечно, конечно… — бросает Глеб. Мгновенно наливает воды в чистую чашку, подает осипшей Аде и продолжает просмотр.
Когда короткий ролик заканчивается, он включает его снова. Ловко разбирается в чужом аппарате. Потом отходит к окну и молча глядит на башню напротив. На дом Светланы Бизяевой.
Что он там высматривает? О чем думает?
— Так что мне делать? — встревает Витек. — Эта… наследила у обеих клиенток, — даже не скосив взгляд на Аду, продолжает он. — Если напишу докладную, то меня сразу снимут с дела. С моего первого самостоятельного дела, — ноет он.
Глеб оборачивается. Справа и чуть впереди от него — виноватая Ада, слева — испуганный Витек. Треугольник. И во главе он, хозяин.
— Я сейчас скопирую ролик, и сотрем его с вашего телефона, — несердито приказывает Глеб. Пара шагов, и он приобнимает Аду. — И никогда никому не говорите, что причастны к этой съемке. Хорошо?
Словно загипнотизированная заботой, Ада послушно кивает и вслед за мужчинами идет в комнату к компьютеру. Молча наблюдает, как Глеб настраивает на ее телефоне bluetooth — она и не знала, что в нем есть эта опция… Услужливо сообщает секретный PIN-код для доступа к своей “вертушке” и в первый момент даже не жалеет о пропаже, когда видит, как он нажимает “удалить”. Словно этим движением он устраняет, зачеркивает все прошлые невзгоды, обещая ей безопасное, безоблачное будущее…
Стоя рядом с Глебом, приблизившись к нему почти вплотную, она вдруг улавливает какую-то вибрацию… Уставшее от передряг подсознание вмиг подсовывает радужную интерпретацию. Он не остался равнодушен… Он возбудился.
Не отказываясь от своей фантазии, Ада ревниво наблюдает, как Глеб достает из кармана пиджака свой оживший мобильник и сразу отвечает:
— Через минуту перезвоню.
Ада подглядывает: на экране три буквы “Анж”. Странно…
Говорит он нейтральным голосом, по которому никак не догадаешься, кто ему позвонил… По службе? Или жена? Не похоже, что жена есть. Квартира никак не проговаривается, что тут постоянно обитает женщина.
Может, любовница…
“Анж”… Неужели Анжела? Да не может быть! — отбрасывает она ревнивое прозрение.
— Никому ничего не пиши, — вставая со стула, велит Глеб Витьку. — Никаких докладных. Делай свою работу и не болтай. Если что, я прикрою. Ну, вам пора. — Он протягивает руку Витьку и, пожав ее, опять приобнимает Аду за талию, нисколько не комплексуя из-за ее роста. — Я с вами свяжусь…
Он же не спрашивал мой номер?! Досада суживает глаза, морщит лоб, но тут Ада вспоминает — он мне уже звонил.
Она расслабляется… “Я с вами свяжусь”, — мысленно повторяет она, интонацией утепляя его слова.
Ее греет эта стандартная мужская фраза, которая чаще всего значит прямо противоположное сказанному.
38. Анжела
— Учти, я в Париже застряла… — вместо “здрасьте” извещает Анжела, услышав в трубке Глебово обещание перезвонить через минуту.
Разорять его не хочется, а у самой сил нет снова набирать его номер. Автоматический вызов из-за границы не работает, и надо во столько циферок правильно ткнуть… Да и русские операторы почти одинаково дерут что со звонящих, что с принимающих звонок. Так что экономия выходит плевая.
— Не клади трубку, я коротко… — с надсадой хрипит она. — Позвони Катюхе… Не надо меня сейчас встречать… Отсюда почему-то ее телефон недоступен… А у меня температура, блин, зашкаливает… А тут еще вулкан чертов раздухарился… Все рейсы отменены… Запиши номер…
Вырубив связь, Анжела и сама отключается. Выпадает из зверской реальности… Хорошо хоть французский джентльмен уступил сидячее место. Зал отлета битком набит. Все хмуро суетятся, куда-то звонят, нервничают. В противоход нарастающей панике апатия Анжелы выглядит как спокойствие.
Через какое-то время инстинкт самосохранения срабатывает, и, очнувшись, она сосредоточенно слушает аэропортовское объявление. Требуют получить багаж и… Следующий шаг, рекомендуемый пассажирам рейса “Париж — Москва”, не удерживается в ее голове… Она представляет себя с двумя огромными чемоданами и комодиком, который купила в мебельном рядом с домом Тапира… Удачный парижский шопинг. Если б знала…
Сама испекла пирожок, сама и кушай!
Куда деваться с таким багажом? От ужаса в голове наступает просветление. Страх убивает бактерии, провоцирующие панику. Ремиссия? Да хоть черт в юбке! Надо успеть воспользоваться.
И Анжела действует. Высматривает носильщика, сулит ему двойной тариф, и они вместе спешат к ленте с движущимся багажом. Смуглый силач явно колониального происхождения ловко выхватывает и умещает на своей большущей тележке все указанные Анжелой тяжести. “В камеру хранения?” — подсказывает он следующее действие. Еле поспевая за прытким носильщиком, Анжела соображает, сколько ему предложить, чтобы он согласился сам постоять в очереди… Которая, должно быть, немаленькая… Но вот что значит правильный выбор. Носильщик берет у нее билет и, выпятив грудь с жетоном, прорывается через нервную змейку из людей, выстроившихся перед дверью хранилища.
